Святой Митрофан Воронежский как государственный деятель.
Приход в мир великих людей, как правило, остается незамеченным для современников. Лишь спустя десятилетия или века богословы начинают искать в этом событии глубокий мистический смысл,.историки выявляют закономерность появления на свет того или иного деятеля в ту или иную эпоху, а журналисты выясняют, какие события происходили в этот момент в разных концах планеты, порой проводя слишком вольные и поверхностные аналоги. И только города и села, где были написаны первые строки блистательных биографий, зачастую не получают и десятой доли славы своих великих сыновей, которой должны владеть по праву. Одно из таких мест находится на территории бывшего Ковровского уезда. Речь идет о селе Антилохово, где в 1623 году родился мальчик по имени Михаил, ставший впоследствии одним из прославленных церковных деятелей грозной и противоречивой петровской эпохи - епископом Митрофаном. Его имя нельзя отнести к разряду забытых, поскольку Православная Церковь дала Митрофану Воронежскому самую высокую оценку, причислив к лику Святых. Тем не менее, в прежние годы по идеологическим соображениям, а также в связи с безоговорочной идеализацией роли Петра I в русской истории, имя славного уроженца Ковровской земли почти исчезло из святых исторических источников. Однако, эта фигура, несомненно, представляется крайне важной для правильного понимания религиозно-политических процессов ранней петровской эпохи, так как в наши дни широко распространилась противоположная точка зрения, выражающаяся в резко негативной оценке реформ того времени. Какие же важные уроки дает нам уникальная биография человека, волею обстоятельств вознесенного из ничем не примечательного села на Владимирской земле к самым вершинам церковной и государственной власти?
Прежде всего, судьба Митрофана Воронежского поражает своей непредсказуемостью, обилием неожиданных, не всегда понятных на первый взгляд поворотов. Во всяком случае, первый отрезок жизни, прошедший в родном селе, не предвещал будущему епископу головокружительной карьеры. Достаточно поздно, в сорокалетнем возрасте, он принял монашество, избрал местом своего уединения далеко не самый древний и прославленный монастырь - основанную лишь за несколько лет до этого Золотниковскую пустынь близ Суздаля. Пустынь была создана для борьбы с церковным расколом, и вполне возможно, что в ранний период своей деятельности Митрофан был вовлечен в сложнейшие религиозно-политические процессы. Прямых свидетельств об этом нет, но последующие события и обстоятельства, при которых Митрофан стал епископом, косвенно подтверждают справедливость данного предположения. Назначение Митрофана наместником древнего Успенского Косьмина монастыря в с. Небылое - детища славной эпохи Сергия Радонежского, имевшего множество давних писанных и неписанных традиций, было определенным признаком авторитета, но делало Митрофана крупной фигурой лишь местного масштаба. До самых важных перемен оставались считанные годы, пока же будущий епископ поселился в скромной келье в подвальной части храма. Помещение этой кельи сохранилось до наших дней, после канонизации епископа Митрофана там находился храм в его честь, а в последние десятилетия - котельная. В ближайших планах нынешней братии монастыря - восстановление храма на месте бывшей кельи Митрофана Воронежского.
Перемены в судьбе, выразившиеся в выдвижении Митрофана в епископы, были, несомненно, связаны с именем митрополита Суздальского Иллариона, также достаточно неожиданно выдвинувшегося за несколько лет до этих событий с должности наместника Флорищевой пустыни. Это было время, когда еще свежи были воспоминания о грозном и суровом патриархе Никоне и неистовом протопопе Аввакуме, земляках и друзьях, ставших самыми яростными и непримиримыми противниками. Бури раскольничьих бунтов уже были в прошлом, но вытесненные из крупных городов приверженцы старых обрядов уходили в леса, прятались в тайных скитах. Как государственная, так и церковная власть, нуждались в новых людях, обладавших сдержанностью, мудростью и дипломатичностью, необходимой для того, чтобы предотвратить разрастание раскола. Одним из таких людей был митрополит Илларион, находивший общий язык даже с самыми яростными раскольниками. Исторические источники о многом умалчивают, но, вероятнее всего, Илларион и Митрофан были в довольно близких отношениях. По церковным канонам, именно правящему архиерею принадлежит право выдвигать кандидатов в епископы, поэтому выдвижение Митрофана не могло состояться без участие Иллариона, а зная, что новому епископу предстояло выполнение ответственного поручения царя Федора Алексеевича, можно с большой долей вероятности предположить, что для этих целей Илларион мог предложить только близкого человека, которому безгранично доверял.
Царское поручение заключалось в том. что предстояло воссоздать одну из древних епископских кафедр, основанную в ХVI веке Александром Невским на территории Золотой Орды. К 1682 году, когда состоялось назначение Митрофана на епископскую кафедру, воинственные кочевники были лишь отдаленным воспоминанием, эти земли были окраиной большого государства, и церковная жизнь здесь находилась в запустении. Тот факт, что повторение одного из наиболее значимых свершений владимирского князя было поручено его земляку, является далеко не случайным как с исторической, так и религиозной точки зрения. Имена Александра Невского и Митрофана Воронежского неразрывно связаны между собой целым рядом обстоятельств - даже память их по церковному календарю празднуется в один день. Еще об одном обстоятельстве, соединяющем эти имена, будет упомянуто ниже, пока же, соблюдая хронологию событий, следует обратиться к одному из важнейших эпизодов биографии епископа Митрофана.
Пока он, находясь в Воронеже, в кратчайшие сроки привел в порядок епархиальные дела, из Москвы пришла весть о кончине царя. Установившееся межвластие шло явно не на пользу стране, и коронацию царевичей-братьев Петра и Ивана епископ Митрофан воспринял как начало укрепления государства. Многие понимали, что у старшего, тяжело больного царевича, нет никаких шансов стать полноправным властителем, и торжественная коронация во многом воспринималась лишь как коронация Петра. Во время церемонии епископ Митрофан преподнес будущему монарху-плотнику знаки царского достоинства, что было не типично для провинциального архиерея. Затем именно ему было поручено произнести напутственную речь от лица Церкви, что с точки зрения чопорного дворцового этикета и вовсе казалось немыслимым. Царедворцы, находившие тайную подоплеку даже в самых незначительных деталях, безошибочно предугадали в этом грядущее возрастание роли епископа Митрофана при дворе. Но в одном они ошиблись: Митрофан не был, вопреки предсказаниям, перемещен на столичную кафедру. Он так и остался в Воронеже, став главным союзником царя Петра в небывалом и нелегком начинании - строительстве первых боевых кораблей русского флота.
Существует известное стереотипное мнение, что выход России к морю начался с Балтики, на самом же деле строительство кораблей в Воронеже началось.чуть раньше. Кроме того, при чтении ряда источников может сложиться впечатление, что у этого начинания почти не было противников, кроме церкви. На самом же деле противники были, и это были не отдельные невежественные и отсталые бояре, а основная масса народа. В памяти людей были еще слишком свежи воспоминания о неудачном походе на Азов фаворита царевны Софьи Василия Голицына, и повторения этой трагедии никто не хотел. Взять турецкую крепость Азов с суши было невозможно, успешным мог оказаться только штурм со стороны моря, где самонадеянные турки даже не позаботились об укреплении обороны. Многие военачальники считали эту идею безрассудной, но епископ Митрофан один из немногих был уверен в успехе. Но не так сложно было убедить военачальников, как изменить отношение к походам людей, потерявших своих близких. Чтобы общество осознало необходимость нового похода на Азов, необходима была привлекательная идея, выраженная ярким и запоминающимся символом. Такая идея довольно быстро была сформулирована епископом Митрофаном: крепость Азов находилась в тех местах, где когда-то прошел с евангельской проповедью апостол Андрей Первозванный. Только идея зашиты православной веры могла заставить людей забыть о личной трагедии и амбициях вельмож. Как сама идея, так и ее внешняя символика были выбраны епископом Митрофаном безошибочно: начиная с Азовского похода, Андреевский флаг прочно стал символом единства нации, мужества и патриотизма.
Но прежде, чем под этим флагом была одержана первая победа под стенами Азова, необходимо было построить боевые корабли. И в этом начинании мудрый старец помогал молодому монарху не только словом, но и делом: по воронежским церквям был объявлен сбор денег на постройку кораблей, сам епископ наведывался на судоверфи и, по свидетельству некоторых современников, даже брал в руки плотницкий инструмент. Когда работа была завершена, Митрофан Воронежский благословил и напутствовал войско, отправившееся в поход и вернувшееся с долгожданной победой. Хотя, в известной нам биографии Митрофана Воронежского имеются существенные пробелы (Единственным источником, где суждения о нем изложены наиболее полно, является «Духовное завещание» самого Митрофана, хранящееся в Патриаршей ризнице Московского Кремля.), эпизод проводов русского войска в Азовский поход, а также участие уроженца Ковровской земли в предшествующих событиях, зафиксированы во многих мемуарах сподвижников Петра I. Это побуждает нас по-иному взглянуть на вопрос об отношении Церкви к петровским реформам, отказавшись от привычных идеологических передергиваний.
В строго каноническом смысле слова, позицию Церкви выражали несколько наиболее авторитетных иерархов, в число которых наряду с Дмитрием Ростовским и Илларионом Суздальским входил и Митрофан Воронежский. Другие иерархи были втянуты в сложные политические интриги на стороне различных общественных группировок. Одни отстаивали прежний путь развития страны, поддерживая клан Нарышкиных (патриархи Иоаким и Адриан), другие ратовали за западный путь по католической модели (Стефан Яворский), третьи предпочитали лютеранскую модель (Феофан Прокопович). Митрополиты Дмитрий и Илларион, епископ Митрофан старались не вмешиваться в политические распри, поддерживая те начинания Петра I, которые считали полезными для государства и не противоречащими православному вероучению, но не боялись входить в конфронтацию с царем, когда сильной рукой ломался прежний уклад жизни, и насаждались чуждые, далеко не лучшие обычаи. В пример Петру I епископ Митрофан часто приводил Александра Невского, не ходившего на поклон к западу. Своенравный царь гневался на старца, но к советам все же прислушивался, сделав культ Александра Невского частью государственной идеологии.
Епископ Митрофан задумал создание новой церковной службы в честь князя, в тексте которой была бы ярко выражена антизападная идея, но осуществить свой замысел уже не успел. Новый вариант Жития князя и церковной службы в честь него был составлен ярым сторонником лютеранской партии - епископом Гаврилом (Бужинским), и главной идеей этих текстов была идея не антизападная, а антикатолическая.
Переход России на западный путь развития был предрешен, но до последних дней епископ Митрофан и его сподвижники пытались направить развитие событий по менее радикальному варианту. После кончины Патриарха Иоакима они пытались выдвинуть кандидатуру нового Первосвятителя из своей среды — митрополита Суздальского, а позднее Псковского Маркела, отличавшегося очень взвешенной и здравомыслящей позицией по отношению к реформам. Но на выборах Патриарха верх одержали сторонники Нарышкиных. Престол занял их ставленник Адриан, сразу же пошедший на радикальную конфронтацию с царем и его иноземным окружением, чем косвенно подтолкнул Петра 1 к упразднению патриаршества в 1721 году. Избежать конфронтации не удалось, но последние годы епископ Митрофан разрабатывал канонические акты, определявшие линию поведения Церкви в ситуации острого конфликта с мирской властью. Он не мог принять честолюбивых амбиций молодого и блестяще образованного архиепископа Феофана Прокоповича, ставшего главным проводником реформ Петра I в церковной области. Но теперь именно такие люди определяли будущее страны. В первое десятилетие XVIII века один за другим ушли из жизни последние представители древней Руси, представители замечательной плеяды церковных и государственных деятелей - Дмитрий Ростовский, Илларион Суздальский и Митрофан Воронежский. Сам Петр I прекрасно понимал, что с кончиной этих людей уходит в прошлое многовековая эпоха. По словам одного из приближенных, князя Б. А. Голицына, на похоронах Митрофана Воронежского грозный монарх произнес: «Не будет больше у меня другого такого старца!» Эти слова можно по праву считать высокой оценкой роли славного сына Ковровской земли не только в церковной, но и в гражданской истории и основанием для того, чтобы имя Митрофана Воронежского в наши дни знал каждый школьник.